Сборник «Мой Милош» — плод тридцатилетней работы Натальи Горбаневской над текстами Чеслова Милоша. В него включены переводы поэзии и публицистики нобелевского лауреата, а также статьи о нем — самой Горбаневской и нескольких польских авторов.
Юзеф Чапский (1896–1993) был не только выдающимся польским художником и эссеистом, но и человеком, который не избегал обязанностей, возложенных на него трудной историей ХХ века. Он окончил гимназию в Петербурге, там же поступил на юридический факультет. С 1918 года учился в Академии изящных искусств в Варшаве, однако вскоре вернулся в Петроград, чтобы отыскать пропавших товарищей по полку. Чапский принимал участие в польско-советской войне. После ее окончания изучал живопись в Кракове. В это время он тесно общался с русским эмигрантом Димитрием Философовым. В 1924 году уехал в Париж вместе с группой молодых художников (группа Капитистов). После возвращения в Польшу (1931) занимается живописью и пишет искусствоведческие статьи. В сентябре 1939 г. Чапского мобилизовали, и вскоре он попал в советский плен. Как одному из немногих ему удалось избежать Катынского расстрела. После войны был издателем в Риме и Париже, а в 1947 г. вместе с Ежи Гедройцем основал ежемесячник «Культура». «Новая Польша» с самого начала своего существования старается приблизить русскому читателю творчество и личность Юзефа Чапского. В этом сборнике находятся все опубликованные в нашем ежемесячнике тексты Чапского, начиная с его дебютантской статьи, напечатанной в эмиграционной газете «За свободу» в 1923 году. Вторая часть содержит изданные нами статьи и заметки, посвященные Юзефу Чапскому.
Россия для Польши - самая большая и трудная проблема. Книга Ежи Помяновского "К Востоку от Запада" показывает читателям, что "нам не нужна взаимная любовь": необходимой основой в отношениях он считает взаимное уважение. Многие годы Помяновский требует начать польско-российский диалог. Автор этой книги прожил в России несколько тяжелых лет, он завел много дружеских отношений среди русской интеллигенции. Перевел таких писателей как Исаак Бабель и Александр Солженицын, пьесы Евгения Шварца и Михаила Булгакова, поэзию Ахматовой, Мандельштама, Пушкина и Слуцкого. По инициативе Ежи Помяновского в России издается журнал "Новая Польша". Важно также, что его деятельность связана со знанием Запада. Профессор Помяновский многие годы преподавал в итальянских университетах. Это позволяет ему придать польско-российским отношениям общеевропейский, а не локальный масштаб.
В сборник работ польского философа Романа Ингардена (1893-1970), эстетики, ученика Гуссерля, феноменолога, основоположника рецептивной эстетики вошли изданная посмертно «Книжечка о человеке» (1972), в центре которой проблема взаимоначал человеческой природы и звериной, а также статьи («Об oтвeтcтвeнноcти и ее онтических основах» (впервые опубликована на немецком языке в 1970), «Чего мы не знаем о ценностях» (1970) и др. Автор демонстрирует Macтеpcтвo методологии, оргaнично соединив метафизику, экзистенциализм, онтологию, эпистемологию, аксиологию, эстетику и т.п., виртуозно работая на погpаничье наук. Книгa предназначена философам, славистам, а также студентам и всем, кто интересуется историей современной мысли.
Станислав Ежи Лец – польский писатель и философ, чьи сатирические сентенции давно уже получили всемирную известность. «Непричесанные мысли», опубликованные в Польше в 1957 году, уже в 60-е годы появились в переводах в США, Англии, ФРГ, Швейцарии, Италии и долгое время возглавляли списки бестселлеров. После смерти Леца в 1996 году вышли «Непричесанные мысли, прочитанные в блокнотах и на салфетках тридцать лет спустя». Обе книги вошли в предлагаемый читателю сборник. Мир гениального пересмешника, а именно так переводится с идиша «лец», – жестокий театр марионеток: здесь властвуют лжесвобода, глупость и преступление. И единственная защита от этой мировой глупости и пошлости – смех.
Автор переводов Наталья Горбаневская так пишет о своей работе: "Стихи, вошедшие в этот сборник, составляют лишь часть (но довольно большую) моих переводов из польской поэзии. Так, сюда вошла лишь горсть переводов из Милоша, ибо я надеюсь в каком-то неопределенном будущем выпустить их отдельной книгой, дополнив еще не сделанными, но задуманными. Другая история с Норвидом: к столетию со дня его смерти я перевела девять стихотворений, а потом... потеряла. Из них лишь одно — эпиграмма (фрашка) «Сила их» — я запомнила наизусть. Уже в недавнее время я сделала несколько переводов для сборника Норвида, вышедшего в московском издательстве «Вахазар», в том числе заново перевела стихотворение «До распуханья отхлопав десницы...» — не так удачно, как в 1979 году, и все-таки, как мне кажется, сумела передать в нем шершавость, кострубатость Норвида, его столкновение высокого и низкого стилей."
Книга польского писателя, переводчика, критика, эссеиста, публициста, общественного деятеля Анджея Дравича (1932–1997) «Поцелуй на морозе» (1990), как подсказывает её название, посвящена любви. Любви к той демократической, свободолюбивой, восставшей против тоталитаризма и насилия России, которую открывал для себя (а потом и для других) в берутовской Польше молодой варшавский филолог-полонист, несмотря на старания властей вырастить его правоверным янычаром сталинщины и ждановщины. Национальный и собственный жизненный опыт позволил ему увидеть трагический контраст потухшего взгляда Маяковского и выдавленного из его горла «Хорошо!», картонного изобилия «Кубанских казаков» и возрожденного в советской деревне крепостничества. Свой выбор — выбор любимой им России Александра Герцена, Анны Ахматовой, Михаила Булгакова, Андрея Платонова — Дравич сделал и благодаря своим русским друзьям, выразительные и психологически тонкие характеристики которых — главное в этой книге мемуарных очерков.
Один из величайших поляков ХХ века, курьер подпольной Армии Крайовой, основатель польской секции радио «Свободная Европа», политик и публицист Ян Новак-Езёраньский в своих размышлениях о взаимоотношениях Польши с восточными соседями многое сумел предвидеть. Без его статей и его полемики с Ежи Гедройцем довольно трудно понять то, как видят поляки проблемы безопасности своего государства, почему они так стремились войти в Североатлантический альянс и как хотели бы развивать свои отношения с Россией, Украиной, Белоруссией и Литвой. В 2014 году Коллегиум Восточной Европы во Вроцлаве, который был основан Яном Новаком-Езёраньским и носит его имя, и Оссолинеум (Национальный Институт имени Оссолиньских) издали сборник его статей, посвященных внешней политике Третьей Республики Польша. В оригинале он называется Rzeczpospolita atlantycka («Атлантическая республика»). Настоящий сборник представляет сокращенный вариант этого издания.
Понятия «Европа» и «Запад» утратили незыблемость и четкость. Мы зачастую употребляем эти термины как синонимы, однако все же не следует полностью их отождествлять, на что обратил внимание Кристофер Гогвилт в своей книге «Изобретение Запада». Он утверждает, что идея Запада возникла на рубеже веков, когда определились области влияния западного и восточного империализма и приобрели значимость расхождения между Восточной и Западной Европой. В это время геополитическая идея Европы трансформировалась в понятие Запада. Где была тогда Польша? И какое место заняла после завершения этой трансформации?
Из предисловия Сергея Кулаковского: "В задачу мою не входило дать общий очерк польской поэзии ХХ века. Более вceгo было уделено внимания послевоенным поэтам, отчего из довоенных выбраны только те, которые особенно тесно связаны с творчеством наших дней. Поэты расположены в алфавитном порядке в тех случаях, кoгдa отдел разбит на очерки; давая общую характеристику какой либо группы, такого принципа придерживаться я не мог. Что касается nереводов, то пришлось ограничиться сравнительно немногими поэтами".
Одная из самых известных драм польского писателя XIX века Зигмунта Красинского в переводе Александра Курсинского.
Репортаж одного из знаменитых польских журналистов второй половины XX века Рышарда Капущинского об исламской революции в Иране (1979).
Перед вами не справочно-филологическая хрестоматия, не рекламный путеводитель, и уж тем более – не пантеон. Это книга польской (так получилось) поэзии второй (в основном) половины ХХ и краешка XXI века (не «от...» и не «до...»). Непреднамеренно сфокусированный взгляд извне, попытка суммировать частный опыт общения с не-своим поэтическим словом. Сюда вошло только то, без чего я не мог обойтись и что – казалось – нужно не только мне. По большей части – стихотворения, по так называемым известным причинам (коим несть числа), «широкому» читателю (не только русскому) прежде не известные. Не в обиду тем, кого здесь нет: так уж карта легла... такая уж карта вычертилась. Да простят меня поэты, которых я не заметил, и стихи, которые я прозевал.
