С Сергеем Жаданом мы обменивались мейлами. Договаривались об интервью. «Поговорим завтра во второй половине дня. Окей?»; «Позвони , пожалуйста, послезавтра»; «Попробуем сегодня» , — писал он. Военные действия усилились. Записать разговор не удалось. Жду.
Жадану не по себе в роли доморощенного политолога , эксперта по Украине, в которой его так часто хотят видеть журналисты. Он предпочитает говорить о литературе или музыке. Однако сейчас ему не до интервью о писательстве. Его «Интернат» стал легендарной книгой, в том числе и в Польше, и сейчас этот военный роман, написанный после появления в восточной Украине путинских «зеленых человечков», читается как исполнившееся пророчество.
Сегодня Сергей сражается , хотя винтовку в руки не брал. Это борьба писателя-гражданина, который не покинул любимый Харьков. Он живет под артиллерийским обстрелом , в грохоте бомб, смотрит, как «его мир», как он называет город, в котором живет, ровняют с землей.
«Слово»
Несколько лет назад , осенью, мы встретились с Жаданом в Харькове. «Позвони , как доберешься» , — СМС от Сергея я получила в ночном поезде Киев–Харьков. Мы не слишком хорошо знали друг друга. Разговаривали несколько раз. Но когда я позвонила , Сергей продиктовал свой адрес. Бросил короткое: «Заходи».
Дом в центре города. В квартире не столько бардак , сколько беспорядок: книги, газеты, пластинки, чашки с недопитым кофе.
— Ты , должно быть, проголодалась, — констатировал он. — Я сварил суп. Пойду подогрею.
Поставил на стол тарелку овощного супа и положил ломоть хлеба. Я слышала , как из квартиры кто-то выходит и кто-то в нее входит. В комнате появилась девушка. Бросила: «Привет» , — закурила сигарету, исчезла за дверью. Чувствовалось, что это открытый, левацкий дом. Спонтанные вечеринки, после которых гости остаются до утра. Я перевела взгляд на мяч, лежавший у Сергея под ногами. Сергей поднялся, начал его гонять, стучать им об стену. «Идем , покажу тебе город» , — сказал он.
С 24 февраля (день нападения России на Украину) Жадан ведет на своей странице в фейсбуке что-то вроде «дневника из сражающегося города». Я с ужасом смотрю на первые снимки: затянутое дымом небо , огонь, пепелища. Спрашиваю в мейлах, в безопасности ли он. 27 февраля Жадан пишет: «У меня все в порядке». 1 марта: «Я цел. Харьков бомбят».
На его странице каждый день появляются новые фото и видео. Багажник легковой машины забит по самую крышу. Пальца не просунуть. Там коробки с продуктами , средствами гигиены, лекарствами, бинтами. Я спрашиваю одного из друзей писателя, кем теперь стал Жадан. Тот отвечает:
— Он курсирует между больницами , центрами помощи, собирает посылки и передает их нуждающимся. Достает еду, одежду — предметы первой необходимости во время войны. Кто он? Курьер, санитар, водитель.
Жадан не «присоединился к волонтерам». Он сам с 2014 года , когда разгорелся конфликт в восточной Украине, начал создавать волонтерскую сеть в Донецком угольном бассейне. Основал фонд, возил на фронт продовольствие.
Писатель выкладывает фотографии тех , с кем сотрудничает, с подписью: «друзья». Они улыбаются. Показывают жест «виктори». Словно война идет не у них в городе, а где-то далеко.
Сергей публикует и снимки города. Израненные обстрелами жилые дома, полностью разрушенные общественные здания. Засыпанные обломками улицы, на которых нет ни единой живой души. Жители попрятались в подвалах и убежищах, ждут очередной воздушной тревоги. Харькова, который он показывал мне несколько лет тому назад, больше нет. Война убивает людей и города.
Тем осенним вечером мы долго гуляли по Харькову, который довоенные урбанисты спроектировали как «социалистический мегаполис». Его построили при тракторном заводе — типично для того времени. После Октябрьской революции Харьков на полтора десятка лет стал столицей Украинской Советской Социалистической Республики. В город устремились лучшие архитекторы, писатели и художники. Большинство из них творило в украинском духе, а вовсе не в социалистическом.
Жадан показал мне украинский конструктивизм. Мы пошли на улицу Культуры , 9.
— Здание «Слово» , — сказал он.
История пятиэтажного жилого дома 20-х годов прошлого века подробно описана. Несколько лет назад о нем даже сняли фильм. С высоты птичьего полета здание имеет форму буквы «С» — «слово». До войны в доме жили выдающиеся представители украинской интеллигенции. Перечислять их слишком долго. Среди них были , в частности, Аркадий Любченко, Олекса Слисаренко, Остап Вишня, Владимир Сосюра.
В годы Большого террора по ночам жителей «Слова» будил стук в дверь. С порога звучало короткое: «Собирайтесь». Те , кого сотрудники НКВД, вывели из здания, больше туда не вернулись.
Они оказались в лагерях , где их либо замучили на каторжных работах, либо расстреляли. В историю украинской литературы они войдут как представители «расстрелянного возрождения».
7 марта 2022 года Жадан напишет в фейсбуке: «Снаряд повредил легендарное здание "Слово". Совершенно закономерно для россиян: они всегда уничтожали нашу культуру. Правда , на сей раз у них ничего не выйдет. Россияне — варвары. А "Слово" мы восстановим.». Я смотрю на разрушенную часть здания. Выбитые окна , обломки вокруг.
Украинский поэт и писатель Андрий Любка много лет дружит с Жаданом. До недавнего времени они переписывались раз в несколько дней (Любка тоже остался в Украине).
В осажденном Харькове ему помогают выжить две особенности. Первую я назвал бы гиперактивностью. Этот парень должен постоянно находиться в движении. Он может сидеть без дела. Вторая его характерная черта — черный юмор. Он способен шутить даже о самых тяжелых травмах. Он всегда шутит и иронизирует.
Беспросветность
Прежде чем Жадана признали одним из наиболее выдающихся украинских прозаиков , он получил известность как поэт. В школе ему нравилось играть словами.
Первые его произведения носили довольно хулиганский характер. Он не стеснялся сквернословить. Но учительница (в те суровые советские времена!) вместо того , чтобы осудить его, восхитилась. «Пиши , у тебя талант» , — сказала она.
Жадан не только пишет , но еще выступает с чтением стихов и поет. После одного из краковских концертов группы «Собаки в космосе» (Сергей — ее вокалист) мы сидели и пили пиво. Кто-то заговорил по-русски и тут же прикусил язык. Сергей ответил: «Эй , спокойно. Я не русофоб».
Война тоже не сделала его русофобом. Он всегда подчеркивает различие Киева и Москвы. Жадан — великолепный знаток украинской литературы , но вырос в городе, где украинская и русская культура переплетены. Пишет он только по-украински. 8 марта он написал в фейсбуке: «Друзья. Не забывайте , история не просто пишется заново. Она пишется на украинском языке».
В Польше современная украинская литература долго ассоциировалась со «станиславовским феноменом» , то есть с творчеством Юрия Андруховича , Тараса Прохасько, Юрия Прохасько. Все они работали в Ивано-Франковске (бывшем Станиславове). Жадан — абсолютно украинский писатель, но обладает иной чувствительностью, нежели его западноукраинские коллеги. Говоря об украинской идентичности, он долгое время не упоминал восточную Украину, откуда он родом. Черная дыра. Беспросветность и пустота. Молодежи ничего не нужно, она хочет лишь сбежать отсюда. Если в мире говорили об украинской литературе, то в контексте Киева, Львова и Ивано-Франковска.
Наконец появился поэт и прозаик , переводчик, режиссер и перформер, не имеющий отношения к «станиславовскому феномену». Ему удалось объединить традиции украинской поэзии (особенно футуризма) и элементы панк-культуры с символическим индустриальным пространством городского пейзажа.
После двух первых романов — «Биг Мак» 2003 года и «Депеш Мод» 2004 года — Жадану удалось не просто переломить западноцентричный литературный тренд: с него в литературе началась мода на восточную Украину.
Алексей Чупа (сначала он подержал в руках лопату , а потом взялся за перо); Владимир Рафеенко (русскоязычный писатель, который решил выучить украинский и писать на нем); Тамара Ореховое Зернышко, или Тамара Дуда (она была волонтером, потом стала писательницей и опубликовала невероятно трогательный роман «Дочь», показывающий войну глазами женщины) — это известные сегодня «донецкие» авторы. Но они дебютируют гораздо позже Жадана.
«Если нужно что-то передать через Днепр в Харьков — напиши Дарье Конох [на фото — ред.] на ее сайте , здесь все примут, а мы подъедем и отвезем в Харьков» (из профиля Сергея Жадана в фейсбуке).Именно Жадан первым описал восточноукраинскую провинцию , беспросветность, царящую в унылых районах панельной застройки, парней в трениках, ушлых бизнесменов и интеллигенцию. Именно в его книгах мы обнаружим грязь постсоветских дворов. Он не только описал их — ему удалось заговорить на их сленге. Жадан мастерски оперирует контекстом, обращаясь к истории и спорам об идентификации. Он чувствует восточную Украину, ведь это его земля. Сергей родился в Старобельске , расположенном к юго-востоку от Харькова, в Луганской области, в прошлом Воршиловградской.
Еще Жадан обладает абсолютным литературным слухом. По словам Любки , он может не только прочитать серьезную (даже возвышенную и патетичную) лекцию в университете, но и найти общий язык с четким пацаном с района и даже с гопником. А на сцене он соединяет свою поэзию с чистым панком.
Родина
Жадан называет Донбасс и Луганщину своей малой родиной. Он описал ее в двух книгах: «Ворошиловград» (2010) и «Месопотамия» (2014).
В «Ворошиловграде» главному герою Герману звонит Коча. У него «есть дело» — брат Германа как сквозь землю провалился. Коча просит Германа приехать на несколько дней в Ворошиловград (город его детства). Нужно разобраться с делами: Герман — как это случается в Украине — позволил брату зарегистрировать на себя бизнес. Теперь он в бешенстве , так как в Харькове ведет спокойную жизнь «независимого эксперта», то есть занимается отмыванием денег. Жадан пишет: «Мы редактировали чьи-то речи , вели семинары для молодых лидеров, проводили тренинги для наблюдателей на выборах, составляли политические программы для новых партий, рубили дрова на даче у папы Болика, ходили на телевизионные шоу защищать демократический выбор и отмывали, отмывали, отмывали бабло, которое проходило через наши счета». Здесь и ниже — цитаты из романа «Ворошиловград» в переводе Завена Баблояна.
Герман признаётся: «Я разыскал всех своих старых знакомых , все свои старые любови, всех своих учителей и врагов. Давние знакомые искренне радовались моему возвращению, но этим все и ограничивалось. Старые любови знакомили со своими детьми и напоминали о незаметном протекании времени, которое делает нас мудрее, но к мудрости обязательно добавляет целлюлит. Учителя обращались за житейскими советами, а враги просили одолжить им хоть какую-нибудь сумму».
На поблекших фотографиях , которые герой Жадана просматривает в альбоме любовницы, изображены: пионеры, школьные торжественные собрания «по поводу», женщины — усталые и неухоженные. Спальные районы, запущенные квартиры, дороги в колдобинах. Бардак. В городской инфраструктуре и в человеческой жизни (каждый уже развелся несколько раз, имеет несколько любовниц или любовников, были внебрачные дети, отсидки, алкоголизм).
Герой Жадана мог бы сдаться , продать бизнес брата, забрать деньги и вернуться в Харьков, но вдруг оказывается, что не это важно. Дело в справедливости.
В каких-то идеалах — ведь перед связанными с городскими властями бандитами дрожит весь город. Ворошиловград начинает притягивать Германа. Он ищет в нем красоту , секс, любовь. Хотя от случайно встреченного мужчины слышит: «Вот что я тебе , Герман, скажу — мне кажется, ваши проблемы от того, что вы слишком цепляетесь за эти места. Вбили себе в головы, что главное — это остаться здесь, главное — ни шагу назад, и держитесь за эту свою пустоту. А тут них… нет! Просто — них… Здесь не за что держаться».
Разговор с Ольгой , подругой и бухгалтером Германа, протекает так:
— Ты же , наверное, хотела уехать? Что тебя здесь может держать?
— Ну как что? — ответила она , подумав. — Всегда есть вещи, которые нас держат.
— Ну послушай , держит, как правило, уверенность в завтрашнем дне. У тебя есть уверенность в завтрашнем дне?
— Нет , — призналась она, — нет. Но у меня есть уверенность в дне вчерашнем. Иногда она тоже держит.
В «Месопотамии» , выдержанной в той же тональности, что и «Ворошиловград», Жадан опишет Харьков. Набросает эскиз города, в который юношей приехал на филфак. И вновь покажет его сквозь призму его жителей. Опишет их запутанные судьбы и нелегкие решения. Добавит иронии.
В 2015 году во Вроцлаве он получил за «Месопотамию» литературную премию Центральной Европы Angelus.
И в Месопотамии , и в скрывающем свою идентичность сегодняшнем Харькове самым главным является следующее: «Все находится между рек и все оттуда начинается — и все истории, и вся любовь». Звучит высокопарно? Пусть так. Но «Месопотамия», представляющая собой очень личный портрет любимого города, — это еще, а может быть, прежде всего, роман о любви. О расставаниях и возвращениях, о бессонных от ревности ночах, о грезах молодости и сомнениях зрелости. О встречах в шикарных апартаментах и клубах фешенебельной части города и о торопливых свиданиях вблизи прибрежных трущоб. Если масштаб писателя измерять его умением справиться с этой труднейшей темой, то лавирующей между иронией и меланхолией «Месопотамией» Сергей Жадан показывает, что с ним необходимо считаться.
«Интернат»
До того , как в Донецкий бассейн пришла война (2014 год), на востоке страны имели место «попытки» Майдана, то есть проевропейского подъема. «Попытки», потому что не стоит сравнивать восток Украины с ее центральной и западной частью. На востоке украинцев, выходивших под сине-желтыми флагами и флагами ЕС, разгоняли боевики-сепаратисты и местные спецслужбы. В Харькове тоже был свой Майдан, Жадан участвовал в его организации. Его жестоко избили. Фотографии его лица, залитого кровью, опубликовали крупнейшие печатные издания мира.
Когда война на востоке разгорится всерьез , Жадан из писателя, обнажающего украинские проблемы, прибегая к юмору и насмешке, превратится в гражданского активиста. Он присоединится к антикоррупционным акциям (взяточничество — одна из самых больших проблем Украины, в том числе и в армии). Во время поездки на фронт он увидит смерть. Жадан подчеркивал раньше и продолжает утверждать сегодня, что споры не разрешить с помощью ненависти.
Он «восточный» и знает людей , которые поддержали сепаратистов, а сегодня поддерживают Россию. И не презирает их. Тем самым нажил врагов. Еще несколько лет назад часть литературного сообщества требовала, чтобы он четко обозначил свою позицию.
Книгу о войне на Донбассе Жадан долго — по его собственным словам — «носил в себе». Хотел создать универсальный роман о вооруженном конфликте. «Интернат» вышел в 2017 году. Жадан не называет места действия. Однако все указывает на то , что речь идет о Дебальцево, где на рубеже 2014–2015 годов произошли последние крупные сражения между украинскими войсками и пророссийскими сепаратистами; позже война перешла в позиционную.
Главного героя романа Пашу , учителя, «война не интересует». Он не хочет брать в руки винтовку. И бежать не хочет. Отец просит его забрать племянника из интерната. Паша в ярости, но соглашается выполнить просьбу. За время трехдневного путешествия по заваленным снегом дорогам Паша столкнется с хаосом и жестокостью войны. Он увидит «тех» и «этих», еще недавно живших бок о бок. В драматический момент он хватает телефон. «Давай , — повторяет с отчаянием, — давай, где же вы все? Где хоть кто-нибудь? Где вы? Никого нет, никого не слышно. Никого не жалко. Никого». Перевод Елены Мариничевой.
Я жду разговора с Жаданом. Верю , что через какое-то время нам удастся встретиться. А Жадан расскажет мне о своей новой книге. Может, это будет еще один военный роман? Написанный как предостережение, ведь Сергей остается пацифистом и по-прежнему повторяет, что залпы из танков и винтовок не разрешают конфликтов. А может, он больше не захочет писать и говорить о войне. Снова, как перед созданием «Интерната», ему потребуется время, чтобы «привести в порядок мысли».
Не буду сейчас забивать ему голову известием , что Польская академия наук выдвинула его кандидатуру на Нобелевскую премию по литературе. Шведской Академии пришлось бы нарушить регламент и стандартные процедуры, потому что кандидатуры можно предлагать до 31 января. Ну так пусть нарушит.
Перевод Сергея Лукина
Статья опубликована на портале Tygodnik Powszechny 21 марта 2022 года.
