Марта Дудзяк: Вы три раза пересекли Атлантику. Многие месяцы преодолевали милю за милей при почти неизменном пейзаже , а единственными вашими спутниками были вы сам и вода. Как вы справлялись с одиночеством?

Александр Доба: Одиночество — дело серьезное. Однако вначале мне бы хотелось объяснить , что именно я подразумеваю под этим понятием. Возьмем, к примеру, большой город, здание в несколько этажей, в котором живет много людей. Жизнь бурлит, а какой-то человек живет там в одиночестве, у него нет ни семьи, ни знакомых. Людям он не интересен. Таких в Польше много. Мы узнаём, что кто-то жил с нами рядом, когда он уже на том свете, а о том, что он скончался, догадываемся по неприятному запаху, проникающему в коридор из его квартиры. Вот это одиночество. Причем отвратительное.

Я же , хотя и был в океане один, вдалеке от других людей, но одиноким себя не чувствовал. У меня был спутниковый телефон, я мог посылать и получать СМСки, мейлы. Я знал, что люди следят за моими начинаниями и шлют мне хорошую энергию. Это не одиночество.

МД: Каждая из ваших экспедиций — это около четырех месяцев в океане. О чем в это время думается?

АД: В среднем четыре месяца: первая продолжалась 99 суток , вторая — 167, а последняя — 110. В сумме получается больше года в океане… О чем думается? Обо всем. У меня нет кнопки, чтобы отключить у себя мышление, так что постоянно о чем-то да думаю. Кроме моментов, когда я был очень занят и сосредоточен на чем-нибудь, я, пока греб — ночью отлично грести, глядя на звезды, — размышлял о том, что было, что будет. Строил планы, думал о том, что происходит дома, что нужно сделать. Продумывал разные вещи. У меня было время, когда мне никто не мешал, я мог углубиться в себя.

Знаете , говорят, в Польше есть такие монастыри, в которых можно на какое-то время снять себе келью, сдать на хранение телефон, ноутбук и остаться наедине с собой. Это такое психическое обновление для людей. Просто прекрасно! У меня в океане часто бывала такая возможность. Не то чтобы обновление, но интересное переживание: побыть наедине с самим с собой. Я себя считаю интересным человеком. Так что я не скучал, ни разу. Может быть, это потому, что мне любопытен и внешний, и внутренний мир.

Александр Доба , 2019. Фото: Лукаш Гловала / Forum

МД: Откуда вообще эта идея — в одиночку переправиться на байдарке через Атлантику?

АД: Положа руку на сердце , это не я придумал. Когда-то ко мне обратился такой человек — Павел Наперала — и так заморочил мне голову идеей о байдарочной экспедиции через океан, что мы отправились вместе. Мы были не подготовлены. Провели в океане 42 часа, и после этого опыта у меня осталась большая неудовлетворенность. Все меня донимали: «А-а-а, на Атлантику выбрался, ну и что ты хотел сделать? На байдарке ее переплыть?» Тогда я уже был опытным байдарочником, у меня на счету было много успехов в этой области, поэтому такая болтовня меня раздражала. И наконец я подумал: «Как это так? Что, нельзя переплыть Атлантику?» А потом набросал себе, как должна выглядеть моя байдарка. Искал, кто мне такую сделает, и нашел. В результате, я, как и собирался, переплыл океан в обе стороны с востока на запад, с запада на восток, а потом еще раз. Так что свой план я осуществил.

МД: То есть вы с самого начала думали об экспедиционной триаде , а не о единственной экспедиции?

АД: Когда я готовился к этой экспедиции , то, прежде всего, рассчитывал на поддержку Анджея Арминьского — владельца верфи в Щецине, где строят океанские яхты. Это большая удача, что он откликнулся, ведь поначалу я, когда искал помощи, сталкивался со множеством трудностей. «Как это? На байдарке через океан? Это невозможно», — слышал я везде и уходил ни с чем. А тут мы решили, что построим байдарку. Анджей Арминский был и остается яхтсменом, он сам прошел вокруг света — причем на собственноручно построенной яхте. Для меня он вроде гуру мореплавания, рассказывал, с чем я могу столкнуться в океане. И мы вместе продумали, как должен выглядеть маршрут.

На том этапе у меня уже был такой план: если я дойду из Африки до Южной Америки и мне понравится , как справился и я сам, и оборудование, то будут второй и третий этапы. Во время второго я должен был поплыть из Южной Америки в Северную и добраться до Вашингтона, где живет мой друг Петр Хмелиньский. У него я предполагал готовиться к третьему, самому трудному этапу — из окрестностей Нью-Йорка до Европы, с континента на континент. К сожалению, в результате различных пертурбаций мне пришлось изменить планы.

МД: Но , в конечном счете, вы осуществили свою цель. Существует ли для вас такое понятие, как «невозможно»?

АД: Есть такое выражение , что невозможного не существует. Я иногда тоже говорю что-нибудь в этом роде. Хотя я инженер и могу со всей уверенностью сказать, что есть вещи действительно невозможные. Вообще же то, что некоторым кажется невозможным, может оказаться возможным для других. Так, как в моем случае, когда говорили, что невозможно переплыть Атлантику на байдарке. Я показал, что возможно, а еще это было мне в кайф, принесло удовлетворение. За всю историю Атлантический океан переплыли на байдарке шесть раз. Это совершили два немца, один британец и один поляк — трижды.

Александр Доба. Источник: facebook.com/aleksander.doba

МД: Откуда в вас это любопытство к миру , вера, что можно достичь того, что другим кажется невозможным? Ну и откуда вообще в вашей жизни взялись байдарки?

АД: Если говорить о любопытстве , то здесь я свалю вину на родителей. Это они пробудили во мне охоту к познанию мира. Тогда этот мир был крохотным: маленьким ребенком меня — а жили мы в Сважендзе близ Познани — родители брали на прогулки за город, на озеро, в лес. И так родилось это любопытство: что находится за лесом, за озером?.. Недалеко от дома был аэродром, вот я и думал о полетах. Потом я осуществил эти мечты. Моей страстью были велосипедные экспедиции , потом яхты, планеризм. Когда я женился, то «эмигрировал» в город Полице. И тогда, в возрасте 34 лет, занялся байдарками.

МД: И они уже увлекли основательно?

АД: Да , я стал разносторонним байдарочником, могу даже сказать, слегка хвастаясь, — самым разносторонним в Польше, потому что умею плавать и по горным, и по низинным рекам, по морю и океану. У некоторых есть специализация, а мне нравится все. У меня проблема такая: от чего отказаться? Моя голова полна идей — я хотел бы отправиться туда, поехать сюда. Проблема в том, что я не могу быть в нескольких местах сразу. Есть много желаний, а тут еще люди подбрасывают мне идеи. Тогда я говорю: «Слушай, спасибо тебе за эту идею, но у меня своих столько, что не управляюсь с ними» — или: «Ты мне идею не подбрасывай, а сделай-ка сам». Когда-то друзья меня упрекали: «У нас тоже есть такие идеи, даже лучше, чем у тебя, вся разница между нами в том, что ты их реализуешь». Ну, я реализую, а они со своими остаются.

МД: Как вам удается воплощать их в жизнь?

АД: Я к реализации своих амбициозных идей всегда готовился. Я понимал , что это трудные предприятия, но это еще больше меня привлекало. Прыгнуть выше головы не пытался, это не были самоубийственные экспедиции. Когда меня поздравляли и говорили: «Олек, поздравляю, что тебе удалось переплыть Атлантику», я отвечал, что мне ничего не удалось. Я был прекрасно подготовлен. Я не допускал , что у меня не получится, не мог ставить жизнь на кон. Если бы я знал, что это может не получиться, то сидел бы дома, поскольку очень ценю свою жизнь.

МД: Какая была ваша любимая экспедиция на байдарке?

АД: Моя самая прекрасная байдарочная экспедиция состоялась в 2000 году. Я поплыл от Полице до Нарвика , за полярный круг. Друзья тогда спрашивали меня: «Ты был в Норвегии?» — отвечаю: «Нет, не был». «А знаешь там кого-нибудь?» — «Нет, не знаю» — «А язык знаешь?» — «Не знаю». Для многих уже эти обстоятельства стали бы препятствием, а для меня они притягивают, как магнит. Не знаю? Так узнаю. Объяснюсь как-то. Неизвестность, приключение впереди, именно это меня привлекает.

МД: В вас есть страх?

АД: Я инженер-механик , то есть мужчина конкретный. Конечно, во мне есть страхи, ведь иначе меня, наверное, давно не было бы в живых. Я стараюсь выяснять, на что я замахиваюсь и что может представлять для меня опасность. Я не ищу риск специально, ведь в экспедициях его и так хватает — я отдаю себе в этом отчет. Еще у меня устойчивая психика, что очень помогает. О, вот, например, в Бразилии, на Амазонке на меня два раза нападали бандиты с огнестрельным и холодным оружием. Могу сказать, что они, угрожая оружием, испытывали мою психику. Никому не пожелаю оказаться в ситуации, когда к твоей голове приставлен карабин или револьвер. Ужасное ощущение. Но, между тем, я договаривался с ними. Так что психика у меня крепкая, проверенная в деле бандитами.

МД: Вы интуитивно знали , что делать?

АД: Да. В первый раз пятеро бандитов грабили меня в течение трех часов. Постепенно нарастало напряжение , потому что вначале они говорили, что друзья, а потом оказалось, что бандиты. Отвратительное чувство, когда тебя запугивают. И револьвером, и карабином, и мачете. «Давай кокаин», — говорили они, рубя мне байдарку. Я вышел из этого живым, и это моя большая удача, потому что в то время двое моих знакомых из Гданьска погибли при нападении в Перу. А меня лишь ограбили.

МД: Помимо крепкой психики , у вас еще огромные запасы позитивной энергии. Откуда?

Александр Доба. Источник: Википедия

АД: Я прирожденный , неисправимый оптимист. Даже если происходит что-то плохое, я стараюсь найти нечто позитивное. Стакан у меня наполовину полон, а не пуст. В самой долгой экспедиции у меня был обрыв связи, продолжавшийся 47 суток. Полтора месяца. У меня просто не было возможности ни с кем связаться. Мои мысли были тогда позитивными. Думал себе: «Сделай это, сделай то». Мысленно шутил, что, по крайней мере, наступила тишина и покой, никто не звенит у меня над ухом.

А откуда я черпаю энергию? От людей. Когда я передаю им свою , а они радуются и классно реагируют на встречах со мной, потому что все эти истории я стараюсь рассказывать интересно, то я принимаю от них столько энергии, что переполняюсь ею и потом раздаю дальше.

Вы знаете , я по складу вовсе не одиночка. Некоторые думают, что раз я столько месяцев провожу в океане, то я нелюдим и избегаю людей. Куда там! Я очень компанейский и веселый. А еще я эгоист и устраиваю эти экспедиции, главным образом, для удовольствия — собственного, а не чьего-то еще. Не для того, чтобы кому-то понравиться или что-то кому-то доказать.

МД: А есть у вас какие-нибудь жизненные авторитеты?

АД: Да , есть. На встречах я иногда цитирую две фразы сэра Эрнеста Шеклтона — исследователя полярных регионов, главным образом, Антарктиды, очень смелого человека. Я заменяю только первое слово. Он говорил «море», а я говорю «вода». «Вода — это стихия, которую никогда не победить. Можно лишь остаться непобежденным». Перефразируя эти слова, я лишь переплыл океан, не дав себя победить. Журналисты часто писали: «Александр Доба покорил Атлантику, победил». Ничего подобного, я только переплыл ее, вот и все. У меня не было намерения ни бороться с океаном, ни покорять его, ни тем более побеждать.

МД: А существует что-то , за что, по вашему мнению, стоит бороться?

АД: Главное в жизни — сама жизнь. Ничего лучшего пока не придумали. Я когда-то , когда был еще совсем молодым человеком, думал, что буду жить очень насыщенно, но недолго. Не думал, что доживу до пенсии. Но со временем понятие старости меняется: сейчас мне 74 года, и мне не с кем и не о чем разговаривать по поводу старости, потому что я чувствую, что она еще где-то далеко впереди.

Самое главное — это дорожить жизнью , не транжирить ее, поскольку она у нас только одна. Нужно заботиться о здоровье. Мои друзья часто говорили: «Ты, Олек, ходишь в эти экспедиции, потому что у тебя есть здоровье». А я им отвечаю: «А может быть, наоборот — может, у меня есть здоровье, потому что я всегда активен, двигаюсь, не сижу на месте, перед телевизором, живу настоящей жизнью?» Важно быть активным. Тогда можно и осуществить разные вещи. И еще важна семья. У меня есть жена, двое сыновей, три внучки.

Иногда люди меня спрашивают , почему в эти свои экспедиции я отправился только в пенсионном возрасте. Кстати, хорошо: не было проблем с отпуском, и никакого начальника не пришлось просить об отгулах. А как бы на это посмотрели окружающие, если бы я отправлялся в них много лет тому назад, когда мальчики были маленькими? Это было бы несерьезно — рисковать оставить детей сиротами. А пенсионер что — паразит общества, дохода не приносит, если погибнет — одной проблемой меньше!

Александр Доба. Источник: Источник: facebook.com/aleksander.doba

МД: Во многих ваших высказываниях звучит тема благодарности. Кажется , это для вас тоже важная вещь?

АД: Благодарность другим людям — да. Ведь это неправда , что в океане или в других своих экспедициях я был один. Сам я не сумел бы осуществить все это. Потребовалась помощь многих людей, в основном, финансовая: я искал спонсоров. Но я — солидная фирма. Если что-то кому-то обещаю, то слово держу. Тем более что в планах у меня были следующие экспедиции, поэтому слишком многого я не обещал.

Я благодарен многим. Больше всего — Анджею Арминьскому , которого я убедил спроектировать и построить для меня байдарку. Если бы не его доверие, ничего бы не было. Очень большую, всестороннюю помощь я получил от Петра Хмелиньского. Главном образом, ему я обязан тем, что появился в СМИ и получил различные премии. Жене я тоже очень благодарен. Я прожил с одной и той же женой больше 40 лет после свадьбы! У нас не идеальный брак: бывает лучше, бывает хуже. В целом, однако, все отлично, ведь жена так закалила мне нервы, что потом, в океане, всякие мелочи меня уже не волновали. Очень ей благодарен!

МД: У вас уже есть новые планы?

АД: Знаете , после моих экспедиций журналисты часто писали, что я как раз вернулся из экспедиции всей моей жизни. А я думал себе: «Какая это экспедиция всей жизни? Моя следующая экспедиция будет еще лучше, еще интереснее!» Обычно эта «экспедиция всей жизни» еще впереди. Вот и сейчас у меня тоже задумана одна.

После трех своих переходов я сказал себе , что у меня больше нет в планах океанских экспедиций на байдарке. Но около года тому назад я решил, что через два года должен вернуться в океан. Меня спрашивали: «Как это? Ты сказал, что нет, а теперь меняешь свое мнение?» Не меняю! Я поплыву не на байдарке, а на весельной лодке. Коронавирус изменил мои планы, и придется отложить это на год, но в начале декабря 2022 года я хочу отправиться с Канарских островов на Карибские. Таков теперь мой план.

Перевод Владимира Окуня

Благодарим портал Siedem Ósmych за возможность публикации.

P.S. Интервью было опубликовано в январе 2021 года , а вскоре Александр Доба отправился в Танзанию, чтобы осуществить очередную свою мечту — взойти на Килиманджаро. По сообщению проводника, который его сопровождал, они достигли вершины 22 февраля около 11 часов утра. Путешественник сказал, что находится в прекрасной форме, но перед тем, как сделать фотографию на память, захотел минутку передохнуть. После этого он потерял сознание и вскоре умер. Спутники пытались оказать ему первую помощь, но безуспешно.